Кладовая Снов заявлена, а снов и в помине нет, одни сопли... Таки вот, свеженькое, под утро прибежало)))
читать дальшеЛуч света в темном... хм, доме))
Вечер. Вот эта вот квартира, в которой я сейчас сижу. И, типа, дома в кои-то веки появилась мама. С югов приехала, пенсию переоформить.
Но поскольку уже вечер, собесы-сбербанки не фунциклируют, мы сидим дома, маменька плещется в ванной, а я постель стелю. И заморачивает меня странное обстоятельство: комнат в дому три, мы с мамой тут вдвоем (брата категорически нет и не предвидится, ни одного, ни с семейством), а стелю я почему-то в своей - маме на моей кривой древней тахте, а себе на полу, на спальничке.
Взбиваю подушки, допихиваю одеяла в пододеяльники и собираюсь пойти полюбоваться - что за нафиг, и почему это мама не может в другой комнате поспать? Нет, ничего страшного, конечно, но на кой ляд колупаться на полу, если можно спать на кровати? И на черта мне выслушивать мамино бурчание, выходя покурить мимо нее, если можно обойтись без тщательного надзора и бухтений?
Иду, но не успеваю, потому что слышу зов из ванной. Прихожу. Вытаскиваю, подтягиваю и всячески поддерживаю, мама выколупывается, наконец, из ванны, идет в комнату и укладывается на мой свежезастеленный антиквариат. Я приношу чай, печеньки, табуретку, на которую все поставить, такие таблетки, сякие таблетки, какие-то капли, маникюрный набор... Все как всегда. Совершенно нормально.
И вдруг окно дребезжит от сильного порыва ветра. Я смотрю в окно, а там как-то стремительно, прямо на глазах темнеет. Наваливаются совершенно эпические чернющие тучи, ветер шарашит так, что окно неслабо трясется, и вроде даже уже дождь начался.
Мама мечется по постели, тянет ко мне руки, психует жутко, только что не плачет. Я за все свои годы только два похожих эпизода за своей железной родительницей могу припомнить (а память у меня цепкая, как у всех вредных и злопамятных людей).
Я впихиваю матери в руки картонку с нитроглицерином и иду включать свет. Не большой, в смысле - люстру, а настольную лампу, потому что маменька у меня боится ровно двух явлений этой жизни: стоматологов и молний. И всю жизнь искренне верит, что если во время грозы зажигать яркий свет, то в квартиру непременно жахнет молния.
Ветер налетает сильнее и сильнее. И вдруг нам прямо в несчастное стекло прилетает практически целая береза! Такое впечатление, что ветер задался целью раскатать эту березу нафиг на нашем несчастном окне, потому что ее прямо буквально плющит и растирает взбесившейся атмосферой о стекло. Мама впадает в транс.
А я все колупаюсь с лампой, которая, скотина, никак не зажигается. Поморгает-поморгает и выключается. Я лезу под стол, потому что есть у этой (тоже не молоденькой) лампы такая фигня - вилка у нее некондиционная и выпадает иногда из розетки. Нашариваю фонарик на столе, но фонарика на месте нет, и я лезу так. Мама стонет на тахте, я, невразумительно шипя, колупаюсь под столом. И маме внятно и медленно говорю, что все нормально, что ураган, что, видимо, отключили свет - хоть оно давно уже и редкость в мегаполисе, но все же бывает иногда, что сейчас все наладим, что сейчас я приду к ней, либо лампу сейчас налажу, либо плюну и свечу найду, но приду вот прям ща, три секунды. Мама угомоняется и, судя по звукам, укутывается в одеяло. Лампа изо всех сил делает вид, что она не что-нибудь, а совковое ЛД (то, что мы "лампой дневного света" привыкли называть), моргает и работать категорически отказывается.
Тут я неожиданно замечаю нечто: в комнате уже мало что видно, под столом у меня так и вовсе темнотища, фонарик я не нашла - а на руки мне что-то светит! Сначала слабенько, а чем дальше, тем сильнее и сильнее. И явно не молния - больно уж устойчивый свет. Хотя поначалу тоже мигал, как эта паразитская лампа. Что за нафиг?
В окне висит измочаленная тушка березы. Темно. На улице дождь и никаких признаков грома, хоть и отдаленного. Но на отсвет молнии так и так не похоже. В комнате темно, хоть глаз выколи. А у меня на руки что-то светит! Я медленно закрываю и открываю глаза. Доказать нечем, но складывается впечатление, что свет гаснет и разгорается. Свет яркий, очень белый и очень холодный, в синеву. Чем меньше я моргаю, тем он сильнее. Я поворачиваю голову - источник света ощутимо смещается. И тут мне в голову приходит совсем бредовая мысль, я подношу ладони к лицу, сужая себе поле зрения, скашиваю глаза и ловлю четкое световое пятно на ладони. И больше стараюсь не моргать совсем. Позволяю себе только закрыть и открыть поочередно левый и правый глаз, чтоб уж совсем убедиться.
Ослепительно-ледяной белый световой поток бьет из моих собственных глаз.
Выползаю из-под стола. Соображаю, что неслабо освещаю комнату и можно теперь с легкостью найти и завалившийся фонарик и свечи принести из кухни... Одна только, но офигенно серьезная проблема: мне надо посмотреть на мать. На периферии зрения видно, что она молчит, но в сознании, что она тянет ко мне руку, что она чего-то ждет от меня, какой-то помощи, а я не могу на нее посмотреть. Я не могу посмотреть, что с ней, не могу перевести на нее взгляд, не могу никак. Потому что мама сидит ко мне лицом. Потому что я уже уловила краем глаза в стеклянной дверце шкафа мощность, направление и фокусировку сдвоенного луча.
Я не боюсь напугать и без того напуганную маму. Если она посмотрит мне в глаза, то не успеет испугаться.
Она просто ослепнет.
На этой растерянной ноте я и проснулась. Потихоньку светало. До подъема и провожания отца на поезд оставался час.
Когда мне надоело валяться и перебирать сон по запахам и бликам и я поднялась и потащилась умываться, в коридоре меня настиг папенька и порадовал сообщением из ящика, что в Питере, оказывается, был этой ночью ураган. Хм. Ну ты глянь, какие страсти...
Если что: в Питере у меня ровно полтора калеки знакомых, да и настолько давние, что мы друг про друга почти и не вспоминаем уже. Мама звонила - чувствует себя нормально и вовсю распоряжается ремонтом, гоняя бригаду рабочих по всем трем этажам их с отцом дома. Ждет папу. Который уже к ней едет, я лично погрузила главу семьи в поезд сегодня утром. Погодные заморочки мне всю жизнь глубоко до барабана.
читать дальшеЛуч света в темном... хм, доме))
Вечер. Вот эта вот квартира, в которой я сейчас сижу. И, типа, дома в кои-то веки появилась мама. С югов приехала, пенсию переоформить.
Но поскольку уже вечер, собесы-сбербанки не фунциклируют, мы сидим дома, маменька плещется в ванной, а я постель стелю. И заморачивает меня странное обстоятельство: комнат в дому три, мы с мамой тут вдвоем (брата категорически нет и не предвидится, ни одного, ни с семейством), а стелю я почему-то в своей - маме на моей кривой древней тахте, а себе на полу, на спальничке.
Взбиваю подушки, допихиваю одеяла в пододеяльники и собираюсь пойти полюбоваться - что за нафиг, и почему это мама не может в другой комнате поспать? Нет, ничего страшного, конечно, но на кой ляд колупаться на полу, если можно спать на кровати? И на черта мне выслушивать мамино бурчание, выходя покурить мимо нее, если можно обойтись без тщательного надзора и бухтений?
Иду, но не успеваю, потому что слышу зов из ванной. Прихожу. Вытаскиваю, подтягиваю и всячески поддерживаю, мама выколупывается, наконец, из ванны, идет в комнату и укладывается на мой свежезастеленный антиквариат. Я приношу чай, печеньки, табуретку, на которую все поставить, такие таблетки, сякие таблетки, какие-то капли, маникюрный набор... Все как всегда. Совершенно нормально.
И вдруг окно дребезжит от сильного порыва ветра. Я смотрю в окно, а там как-то стремительно, прямо на глазах темнеет. Наваливаются совершенно эпические чернющие тучи, ветер шарашит так, что окно неслабо трясется, и вроде даже уже дождь начался.
Мама мечется по постели, тянет ко мне руки, психует жутко, только что не плачет. Я за все свои годы только два похожих эпизода за своей железной родительницей могу припомнить (а память у меня цепкая, как у всех вредных и злопамятных людей).
Я впихиваю матери в руки картонку с нитроглицерином и иду включать свет. Не большой, в смысле - люстру, а настольную лампу, потому что маменька у меня боится ровно двух явлений этой жизни: стоматологов и молний. И всю жизнь искренне верит, что если во время грозы зажигать яркий свет, то в квартиру непременно жахнет молния.
Ветер налетает сильнее и сильнее. И вдруг нам прямо в несчастное стекло прилетает практически целая береза! Такое впечатление, что ветер задался целью раскатать эту березу нафиг на нашем несчастном окне, потому что ее прямо буквально плющит и растирает взбесившейся атмосферой о стекло. Мама впадает в транс.
А я все колупаюсь с лампой, которая, скотина, никак не зажигается. Поморгает-поморгает и выключается. Я лезу под стол, потому что есть у этой (тоже не молоденькой) лампы такая фигня - вилка у нее некондиционная и выпадает иногда из розетки. Нашариваю фонарик на столе, но фонарика на месте нет, и я лезу так. Мама стонет на тахте, я, невразумительно шипя, колупаюсь под столом. И маме внятно и медленно говорю, что все нормально, что ураган, что, видимо, отключили свет - хоть оно давно уже и редкость в мегаполисе, но все же бывает иногда, что сейчас все наладим, что сейчас я приду к ней, либо лампу сейчас налажу, либо плюну и свечу найду, но приду вот прям ща, три секунды. Мама угомоняется и, судя по звукам, укутывается в одеяло. Лампа изо всех сил делает вид, что она не что-нибудь, а совковое ЛД (то, что мы "лампой дневного света" привыкли называть), моргает и работать категорически отказывается.
Тут я неожиданно замечаю нечто: в комнате уже мало что видно, под столом у меня так и вовсе темнотища, фонарик я не нашла - а на руки мне что-то светит! Сначала слабенько, а чем дальше, тем сильнее и сильнее. И явно не молния - больно уж устойчивый свет. Хотя поначалу тоже мигал, как эта паразитская лампа. Что за нафиг?
В окне висит измочаленная тушка березы. Темно. На улице дождь и никаких признаков грома, хоть и отдаленного. Но на отсвет молнии так и так не похоже. В комнате темно, хоть глаз выколи. А у меня на руки что-то светит! Я медленно закрываю и открываю глаза. Доказать нечем, но складывается впечатление, что свет гаснет и разгорается. Свет яркий, очень белый и очень холодный, в синеву. Чем меньше я моргаю, тем он сильнее. Я поворачиваю голову - источник света ощутимо смещается. И тут мне в голову приходит совсем бредовая мысль, я подношу ладони к лицу, сужая себе поле зрения, скашиваю глаза и ловлю четкое световое пятно на ладони. И больше стараюсь не моргать совсем. Позволяю себе только закрыть и открыть поочередно левый и правый глаз, чтоб уж совсем убедиться.
Ослепительно-ледяной белый световой поток бьет из моих собственных глаз.
Выползаю из-под стола. Соображаю, что неслабо освещаю комнату и можно теперь с легкостью найти и завалившийся фонарик и свечи принести из кухни... Одна только, но офигенно серьезная проблема: мне надо посмотреть на мать. На периферии зрения видно, что она молчит, но в сознании, что она тянет ко мне руку, что она чего-то ждет от меня, какой-то помощи, а я не могу на нее посмотреть. Я не могу посмотреть, что с ней, не могу перевести на нее взгляд, не могу никак. Потому что мама сидит ко мне лицом. Потому что я уже уловила краем глаза в стеклянной дверце шкафа мощность, направление и фокусировку сдвоенного луча.
Я не боюсь напугать и без того напуганную маму. Если она посмотрит мне в глаза, то не успеет испугаться.
Она просто ослепнет.
На этой растерянной ноте я и проснулась. Потихоньку светало. До подъема и провожания отца на поезд оставался час.
Когда мне надоело валяться и перебирать сон по запахам и бликам и я поднялась и потащилась умываться, в коридоре меня настиг папенька и порадовал сообщением из ящика, что в Питере, оказывается, был этой ночью ураган. Хм. Ну ты глянь, какие страсти...
Если что: в Питере у меня ровно полтора калеки знакомых, да и настолько давние, что мы друг про друга почти и не вспоминаем уже. Мама звонила - чувствует себя нормально и вовсю распоряжается ремонтом, гоняя бригаду рабочих по всем трем этажам их с отцом дома. Ждет папу. Который уже к ней едет, я лично погрузила главу семьи в поезд сегодня утром. Погодные заморочки мне всю жизнь глубоко до барабана.